— Прошу… — взмолилась она не своим голосом, но Гама покачала головой.

— Прости, милочка, — ответила нексонианка, погладив дрожащую женщину по голове. — Но, как ты говорила, я всего лишь инструмент. А инструменты прощать не умеют… Или, нет? Я не инструмент? Как думаешь?

Бессонова бешено затрясла головой. В ее обезумевшем взгляде сквозило отчаяние.

— Молодец какая! Но без наказания я все равно тебя не оставлю, — хихикнула Гама, и ниточки на дрожащих руках Бессоновой начали натягиваться. — Кажется, ты говорила, что отлично умеешь выживать? Ну что ж, ловлю тебя на слове…

С такой верхотуры Москва казалась огромной пороховой бочкой, которая вот-вот рванет. Штурвал дрожал в руках, обшивка этого древнего как мир кукурузника ходила ходуном, перед иллюминатором нихрена не разглядеть, а в кабине было то ужасно холодно, то страшно жарко.

Но Рэй не отчаивался! Пока на соседнем сидении лежит икона святого Христофора, ему и море по колено. Он орлом пронзал тучи дыма и видел, как яростные орды Нексуса ломали свои зубы о ряды ликвидаторов. Скоро и Звезды Кремля потухли, а это значит, у парней там все идет на лад. По улицам Москвы мчалась какая-то бледная змееобразная тварь, но и этот хренов Ёрмунганд скоро разбился о стену Кремля и отдал концы.

Вот-вот и Нексус отправится вслед за ним! Еще один виток вокруг Москвы, и тварям несдобровать!

Самолет, правда, оставлял желать лучшего, но иного варианта у Рэя не было. Его он нашел на пустом аэродроме, и он единственный был на ходу. Тут будущий Воин неба и понял, что сам Божий перст указывает ему взвиться на этой стальной колеснице и помочь святому воинству землян повергнуть Нексус во прах!

Прошло всего полчаса, а его небесную скрипучую колесницу уже пытались развалить гарпии, бесы и еще черт знает какая погонь, но Рэю, окрыленному силой чудотворной иконы и духом поллитровки спирта, было все нипочем! Он вилял в воздухе как заправский летчик, выделывал бочки, петли и такие пике, от которых у него самого душа уходила в пятки.

Пару раз Рэй уже думал, что ему крышка, но стоило ему осенить себя крестным знамением и оглянуться на икону святого Христофора, как к нему возвращалось мужество, и он отрывался от самых злобных тварей.

Единственное, что могло поставить крест на его священной миссии, благословленной всеми архангелами неба и святыми старцами земли, был недостаток топлива. Стрелочка на приборной панели уже почти вошла в красную зону…

Вдруг из облаков показался черный дирижабль, и при виде него Рэя прошиб холодный пот.

— Вот же адское судно! — зарычал Рэй и, хлебнув немного прямо из горла, повернул кукурузник в сторону страшной махины.

Стоило ему сделать пару витков, зачитывая вслух куски из Нагорной проповеди, как на борту дирижабля заполыхало, а затем проклятое судно объяло пламя. Через пару минут весь аэростат превратился в сплошной огненный шар.

Видя, как сгорающий дирижабль медленно скрывается в дыму, а с его борта сыплются падшие ангелы, Рэй торжествующе завыл волком.

— Так вам! Так вам! Чертово семя!

Вдруг впереди замерцал свет, и Рэй зажмурился. Когда он смог разлепить веки, увидел, что на крыльях сидят крылатые люди со сверкающей кожей.

— Вам меня не взять! Изыди! — завопил Рэй и дернул штурвал.

Тварей мигом разбросало в стороны, и целую минуту Рэй не видел вокруг ничего, кроме дыма. Вдруг снова зажегся свет, и навстречу вылетел один из тех страшных ангелов. Его лицо сильно напоминало лик наследника престола Николая Иоанновича Годунова.

— Оборотень! — крикнул Рэй и попытался увести самолет в сторону, но адское создание врезалось прямо в крыло и оторвало его напрочь.

— Это нехорошо… — вырвалось у Рэя, и на один короткий миг его вера пошатнулась.

Самолет закрутился бочкой, и с диким воем устремился к земле.

Когда затихшая лейтенант Бессонова ударилась о Никольскую башню и, зацепившись за зубцы, повисла на стропах, Гама была уже далеко.

Она спрыгнула на Кремлевскую стену и обессиленно прижалась спиной к кирпичной кладке. У подножья затихала схватка, а в голове нексонианки был полный кавардак.

Кажется, в ней даже признали человеческое? Вроде, да. Правда ради этого лейтенанту пришлось полностью переосмыслить взгляды на мир.

Вдруг сбоку показалась пылающая тень, и Гама быстро спряталась за зубцы. От чудовищного грохота задрожала земля, в небо поднялась стена рыжего пламени, полыхнуло жаром, и нексонианка закрыла лицо волосами. Когда огонь схлынул, она выглянула наружу.

Прямо посередине Красной площади лежал объятый огнем скелет аэростата. Скоро он начал осыпаться, а потом с грохотом обвалился. Тучи искр взметнулись выше стены.

Какой Бессонова не была бы наглой сучкой, но тут она права. Там не мог выжить никто.

— Хозяин! — очнулась Гама и, выбросив из головы посторонние мысли, побежала на звуки боя. Последний раз, когда она видела Евгения, он пытался побороть того гиганта, однако с тех пор прошло порядочно времени.

Целых пять минут, и за эти минуты могло случиться все, что угодно.

Быстро сориентировавшись, она перескочила на крышу одного из полуразрушенных соборов и проскользнула внутрь. Тут было темно, но было нетрудно разглядеть, что все стены были изгажены богохульными надписями. Гаме, которая не верила ни в бога, ни в черта, стало противно. Ну что за звери так относятся к памятнику архитектуры?

Спустившись по лестнице, нексоинанка вышла в притвор, и тут ворота храма раскрылись от удара сапогом.

Друг или враг⁈ — промелькнуло у нее в сознании, но, когда порог переступила троица в форме Рейха, сомнения отпали сами собой.

Нити взметнулись и полетели навстречу врагам. Первый рухнул на пол грудой кровавых ошметков, а двое других бросились в атаку. В Гаму метнули огненный шар, но пучок нитей только закалился. Раздался крик, и второго рейховца разрезало напополам.

Остался третий, и вот он разрубил нити одним движением топора. Зажглась вспышка, и в Гаму устремились ледяные копья. Увернувшись, она снова выбросила свое тончайшее оружие. Рейховец взмахнул рукой, и ее нити заледенели, а затем взорвались осколками.

Сверкнул меч. Гама едва смогла увернуться, и лезвие слегка задело ее шею. Холод от него шел просто адский.

Силен, гад… И настолько быстр, что нет времени даже наколдовать побольше нитей. Наверное, Магистр, не иначе.

Ударило морозом, весь потолок оброс сосульками. Миг спустя вся эта масса с хрустом рухнула на Гаму. Уйдя из-под ледяного дождя и стрел, нексонианка вновь наколдовала нити, а рейховец уже мчался на нее, держа в руках выросший вдвое обледенелый топор.

Гама отпрыгнула, и выбежала в срединную часть храма, где было куда светлее. Взревев, враг снова рванул на нее, и…

— Зельда?.. — рейховец на секунду замешкался и опустил оружие.

Нити засияли. Взмахнув топором, он разрубил десяток, но вот одна натянулась на его голени. Враг зарычал, и его нога, а затем и все тело, покрылась ледяной коркой.

Гама прыгнула и, пролетев у замешкавшегося рейховца над плечом, зацепила нить на чудом уцелевшей люстре. Затем дернула нитью изо всех сил. Враг охнул и перевернулся головой вниз. Мигом позже его подбросило под потолок.

Амальгама взмахнула руками — нити начали появляться одна за другой. Через секунду обледеневший враг был опутан ими с ног до головы. Он болтался как пойманный на удочку карась и пытался вырваться из ловушки, но его тащило все выше.

Нексонианка подняла пятерню, опутанную нитями, и начала с усилием сжимать кулак. Лед затрещал.

— Стой, Зельда! — вскричал рейховец. — Это я, Лион!

Ниточка обхватила его голову. Шлем слетел и запрыгал по полу. На Гаму воззрились до боли знакомые голубые глаза, она нехотя остановилась.

— Сука… — прошипела нексонианка, когда в мозгу натянулась какая-то струнка. Следом перед глазами пронеслись до одури пикантные моменты из прошлого фрау Зи. Ее тело узнало этого мужчину, и даже, чего греха таить, захотело прикоснуться, обнять и впиться поцелуем.