— Я лишь излагаю факты, и больше ничего, — ухмыльнулся Жук, и дым вырвался у него изо рта. — Я давно за вами наблюдаю, Амгалена Васильевна…

— Прошу, называйте меня Амальгамой.

— … и считаю, вы — само совершенство. Вы — идеал.

— Ох, как приятно!

— Таких женщин я не видел на всем белом свете…

— Вы меня смущаете!

— … и думаю, не увижу впредь. Вы особа неземной красоты.

— Товарищ майор, говорите тише. Дитя спит.

И Жук заговорил шепотом:

— Но, к сожалению, в вас есть один маленький изъян…

— Увы, никто не совершенен.

— … и вот он не дает мне спать по ночам…

Они остановились в метре друг от друга. Одно движение, и ее сеть сорвется. Гама и так едва сдерживалась, чтобы не вскрикнуть от боли — натянутая до предела нить слишком сильно врезалась в руку.

Кровь, капля за каплей, скатывалась на пол.

— Вы про родинку у меня на щеке? — спросила Гама. — Давно пора ее свести, а я все никак…

— Нет, я про ваши движения, госпожа Амальгама, — продолжил Жук, глаза которого извергали пламя. — Они слишком грандиозны, слишком отточены и плавны для существа из этого мира… Таких как вы я ищу всю свою жизнь. На Земле, и на Нексусе.

— Прошу, не упоминайте всуе эту гадкую планетку, — фыркнула Гама, пытаясь унять дрожь.

Вот где она облажалась — стала слишком «неправильно» двигаться. Неправильно для человека, конечно же. А этот мудак наблюдательный… Интересно, и долго ему приходилось наблюдать за нексами, чтобы понять, что они двигаются как-то не так, как люди?

От него шел такой жар, что иллюминаторы запотели. Снаружи за происходящим в каюте с нескрываемым любопытством наблюдала пылающая громада Нексуса. Казалось, Пожиратель тоже горел от едва сдерживаемого пламени.

Амальгама почувствовала движение сзади и, заведя руку за спину, покачала пальцем. Нет, Светочка, тебе точно не стоит встревать, когда взрослые разговаривают.

— Знаете, Амальгама, когда-то я провел месяц на Нексусе, — сказал Жук, немного уняв жар Искры. — И использовал его по полной, чтобы понаблюдать за нексами в их естественной среде обитания. И я заметил одну вещь…

— Какую?

— Девяносто девять процентов из них ведут себя согласно заранее намеченному алгоритму — они рабочие, строители, производители и воины. Короче, расходный материал. Однако ноль девять десятых среди них — те, кто занимает следующую ступеньку в иерархии. Они инженеры и мозги.

— Мозги? — хмыкнула Гама.

— Да, ведь без мозга любой сложный организм не имеет смысла. Но где-то одна десятая… или даже одна сотая процента отличается от всех прочих. Даже от «мозгов». Ибо они тоже действуют по алгоритму. А вот эти… отщепенцы.

— Как интересно… — проговорила Амальгама, пытаясь понять к чему этот сумасшедший клонит.

Он собирается уже нападать, или пришел просто поболтать с дамой? Тогда где его манеры и бутылка хорошего вина?

— Да. Отщепенцы. И они, как правило, выходили за рамки алгоритма. Но участь их была незавидна — едва поняв, что очередное существо родилось с «ошибкой», как отлаженный и беспощадный организм Пожирателя отторгал и уничтожал их, чтобы превратить в строительный материал. Лишь немногим удавалось выжить. Вот ради них я и сидел на Нексусе неделю за неделей. Наблюдал до тех пор, пока в один прекрасный день очередной неправильный не пытался сбежать — на Землю. Ему это удалось, и я последовал за ним. Мне было страшно интересно, что этот странный некс будет делать, оказавшись среди людей?

— Хах, и что же?..

Жук сделал еще одну затяжку, а затем шагнул к Амальгаме. Она приготовилась — стоит ему полыхнуть, как она просто отпустит нити.

И тогда майору не сдобровать.

Нити едва-едва держались, скрипели и дрожали. Еще чуть-чуть… Лишь одно движение…

Но подойдя, Жук зашептал ей на ухо, обдав ее горячим дыханием:

— Ничего. Он просто лег на траву и лежал, уставившись в «лицо» планете, породившей его. Он лежал, а я наблюдал за ним, сам едва не теряя сознание от голода и усталости. За последние сутки нам обоим пришлось отбиваться от его сородичей, и ран на нас было хоть отбавляй. В конце концов, я не выдержал и подошел. Он был мертв.

Майор ненадолго замолк, и Амальгама сглотнула.

— С тех пор прошло два года, и все это время меня съедало любопытство. А есть ли среди отщепенцев такие, кто смог таки… адаптироваться? Как и где им нашлось место? Есть ли среди людей те, кто осмелился принять их?.. А? Как думаете, госпожа Амальгама? Смогли ли они найти среди людей… семью? Или даже любовь?

— Не имею ни малейшего понятия, — отрезала Гама.

— Жаль, — сказал Жук и ухмыльнулся. — А вот что бы вы стали делать, будь вы на месте этих бедолаг? Стали бы вы искать счастье в кругу врагов, ненавидящих даже вашу тень?

Амальгама улыбнулась.

— Вполне, и… Да и к чему мне задумываться о таких пустяках? Я-то его уже нашла.

— Вот как?..

Вдруг в дверь раздался громкий стук.

— Госпожа Амальгама, вы там? — послышался голос Зубра. — Почему из вашей двери пахнет паленым⁈

Гама сжала зубы и посмотрела на Жука. Тот хмыкнул и отстранился. Его глаза погасли.

— Все нормально Василий, — громко сказала Гама, осознавая, что она вся мокрая от пота. Нужно срочно на воздух — в каюте как в бане.

Затем она обернулась к Светлане. Сквозь балдахин виднелись ее горящие глаза, которые девушка не сводила с Жука.

— Просто перестаралась с выпрямителем для волос… — продолжила Гама, присаживаясь на краешек кровати. Светлана тут же вцепилась в нее как в спасательный круг.

— Включите кондиционер и зайдите к Евгению Михайловичу, — проговорил Зубр из-за двери. — Срочно.

— Хорошо, — крикнула она и шепнула Жуку: — Что ж, товарищ майор. Увы, нам придется отложить наш разговор на потом.

Он еще несколько секунд внимательно вглядывался в Амальгаму. А потом вытащил изо рта давно прогоревшую сигарету и направился на выход.

Дверь раскрылась, и к удивлению Зубра в коридор вышел Жук. В руках он комкал дымящийся окурок. Жаром в коридор дохнуло так, словно в каюте разожгли костер.

— Алексей? Что ты?..

— Пришел пожелать даме спокойной ночи, — буркнул он и, оставляя после себя дымящиеся следы, пошел прямо по коридору.

Зубр скрипнул зубами. В байку про выпрямитель он не поверил ни на секунду. Неужели этот чертов параноик ее раскрыл⁈ Но что тогда?..

Он хотел было броситься в комнату, но тут в коридор вышла Амальгама, да и не одна. К ней прижималась Светлана Герасимова. Первая выглядела взволнованной, а вот вторая тряслась как листочек.

А еще левая рука Амальгамы намокла от крови.

— Все хорошо, Василий. Евгений меня ждет, да? — натянуто улыбнулась нексонианка, и они вместе со Светланой направились к каюте Евгения Михайловича.

Зубр проводил обеих хмурым взглядом, выругался и направился искать своего несносного знакомого. Сегодня с утра башка просто раскалывалась, а теперь стало только хуже.

Жука он нашел спустя пару минут в пустующей кают-компании.

— Алексей…

На столе уже ждал пузырь с водкой. Майор сидел и наполнял две большие рюмки.

— Будешь? — пододвинул он рюмку, полную до краев. Закуски не было.

Зубр хотел было послать его на Нексус, но Жук уже поднял свою.

— За Веру, — сказал он и, не дожидаясь собутыльника, опрокинул ее одним махом.

Следом какая-то неведомая сила притянула Зубра к стулу, он взял свою рюмку и выпил.

Целую минуту они просто молчали.

— А теперь рассказывай, — сказал Жук, закуривая новую сигарету. — Как эта Амгалена Васильевна в постели?

Мы собирали вещи, а под нами до горизонта простирался Владимир. На первый взгляд — все такой же суетливый и гигантский муравейник, но все равно в нем что-то неуловимо изменилось.

Он стал как-то… тусклее?

— Людей на улице меньше, — сказала Амальгама, вглядываясь в иллюминатор. — Да и машин тоже.

Тут она была права. Улицы кое-где были практически пусты.