Плевать, это война! — одернула она себя. А на войне мужчины получают раны. Ей ли не знать? Уже который год приходится крутиться то на скорой, то в приемке.

И штопать, штопать и штопать одного ликвидатора за другим!

Вот и сейчас… Черт! Кажется, Николай пришел в себя!

— Тихо! Не дергайся! — рявкнула она, когда парень открыл рот и едва не закричал.

Но Болконский резко сжал зубы и проронил лишь одну фразу:

— Настя… где?..

— Понятия не имею, — пробурчала Варя, продолжая колдовать над дрожащим телом.

Настя, интересно кто это? Невеста, поди?.. Уж не сестра ли Жени? Кажется, Варя сегодня ее не видела. Наверное, оттого, что та в самой горячке боя.

Одна рана за другой затягивались, а пульс у парня оставался стабильным. И это было хорошо. Значит, будет жить!

Варя выдохнула, и тут за пределами палатки послышалась возня, а затем торопливые шаги. Зашуршал полог.

— Покажите мне его! — раздался женский голос, и к ним кто-то зашел.

Шаги раздавались все ближе. Варя поморщилась, но не стала поворачиваться.

Сюда можно входить только персоналу. Кто же посмел ворваться так бесцеремонно⁈

— По какому праву⁈ Вам сюда нельзя! — раздался громогласный окрик Боярской. — Вы мешаете! Пойдите вон!

— Мне нельзя⁈ Вон? Хабалка!

Кто-то щелкнул пальцами, следом раздался сильный хлопок, и Варя покрылась мурашками.

Боярская резко затихла, и это было самым страшным.

Но девушка и тут не обернулась. Николай Болконский снова раскрыл глаза, и они сверкнули.

— Спасибо… — он как-то совсем по-детски улыбнулся ей…

А над столом зависла высокая тень.

— Коля… Коленька!

Отчего-то Варя скосила глаза на часы — там было 11:56.

На часах 11:55, а наверху все еще топает матка и пытается добраться до нас. Потолок рушится, и то тут, то там к нам лезут конечности монстра. Хреново!

Однако через секунду мой телефон радостно пискнул.

— Наконец-то, связь! — выдохнул я, пытаясь не споткнуться.

Вокруг пыли и дыма не проморгаться — и только далеко впереди блестел лучик света, где суетились стрельцы. Но связь появилась, а значит, мы убежали достаточно далеко от Монолитов и влияния Осколка.

— Нина, — сказал я уже из последних сил, покрывая метр за метром, — в боковом кармане…

Бум! — и впереди рухнул потолок. По рельсам грохнула лапища и тут же исчезла. Еле избежав столкновения, мы побежали дальше. Еще бы метр, и все…

— Нашла! — выдохнула Нина, а затем прижала мобильный к уху.

И снова — Бум! Потолок провалился уже в новом месте. Конструкты бросились рубить мерзкую лапищу, а мы бежали и бежали, наплевав на все.

Только бы выбраться, глотнуть свежего воздуха и помочь парням завалить тварь. Судя по пальбе, они поливали матку из всего, что только можно.

— Бери, бери, дядя Вася, ну что же ты… — бормотала Нина. — Давай-давай, тебе же племянница звонит!

— Евгений? Все хорошо⁈ — раздался голос на том конце «провода». — Жук сказал, что вы…

— Дядя Вася! Все отлично! Мы почти выбрались! Взрывай это еб***е метро нахрен!!!

Я бы выразился более цензурно, но был с ней солидарен на все сто. С этим делом пора кончать.

— Есть! — с явным облегчением выдохнул Зубр и отключился.

Я же заработал ногами еще быстрее. Парни уже хрипели на бегу, но упорно держались. Преодолеть оставалось метров двести.

Бум! Бум! Бум! — тварь сверху будто взбесилась и самозабвенно попыталась обрушить весь туннель. Нет, сука, не возьмешь!

Еще чуть-чуть, и стрельцы заметили нашу компанию и усилили огонь по матке, но та только больше разоралась.

И тут будто резко выключили звук.

Туннель задергался, и я едва не рухнул на шпалы, но все же удержался. Затем по земле прокатились многочисленные толчки, и я их чувствовал до самого «порога» Омского метрополитена.

Внезапно бахнуло с чудовищной силой, и наружу нас буквально вынесло волной пыли и песка. Мы покатались по земле, а потом просто лежали и пялились на небо.

Оно было черным, а скоро стало еще чернее. В голове стоял звон, перед глазами плавали красные пятна. Сил не было даже на то, чтобы снять опостылевший шлем.

К счастью, чья-то добрая рука сама стащила его с головы. Я вздохнул…

— Ваше сиятельство, — услышал я голос, звучащий будто издалека, и перед глазами появилось знакомое лицо.

Кажется, я где-то видел этого парня… Игорь, точно. Он подвозил нас с Варей еще в самом начале.

— Подождите, медики уже на полпути сюда!

— Не надо, — покачал я головой и начал подниматься. — Сначала Осколок.

— Но…

Я оттолкнул руку стрельца и встал. Удержаться оказалось непросто, но другого варианта мне никто не оставил.

Дело нужно доделать!

Прямо над входом в туннель, распластав свои длинные, тонкие конечности, лежала мертвая матка. Стрельцы нещадно изрешетили ее тушу, и над уродливой «носатой» башкой поднимался дымок. Рядом со мной сидели мои ликвидаторы и пытались продышаться.

— Все живы? — спросил я, и парни подняли большие пальцы. Альберт снял шлем и даже улыбнулся.

Я огляделся. Конструкты на месте, а вот бородачей не осталось ни одного. Похоже, все пропали в туннеле.

Жаль… Очень жаль…

— Доложить обстановку, — кивнул я стрельцу и пошел в сторону Омска.

Стрелец начал тарабанить мне отчет о потерях и ходе битвы, а я медленно взбирался на холм, за которым открывался вид на город.

Оказавшись наверху, я увидел черный дым, что полностью скрывал от меня Омск. Временами там что-то мелькало и светилось, но все больше чернота заволакивала мне взор.

— … и Василий Георгиевич активировал «хлопушки»! Вы с Жуком отлично справились, ваше сиятельство! — говорил мне на ухо стрелец.

— Тихо! — остановил я его доклад и прислушался.

Так, и что дальше? Осколок же сейчас вылезет, или как?

Минута сменялась минутой, но ничего не происходило. Я вытащил телефон и хотел было разузнать у Зубра — какого это, собственно, хрена, эта дрянь не вылезает, как вдруг…

По земле прошлась дрожь, и такая, что стрелец с криком улетел по откосу вниз. Я удержался просто «прилипнув» к насыпи. Сзади раздались голоса, но я, припав к траве, принялся всматриваться вдаль. А там определенно что-то происходило.

Уши заполнил далекий гул, идущий из-под земли. Нечто огромное и отчаянно злое пытается вырваться на поверхность, взрывая сотни метров грунта.

Звуки нарастали, дрожь усиливалась, а температура вокруг начала расти. Скоро у меня во рту все пересохло, а глаза закололо.

Черт, плохо будет, если эта тварь сейчас сожжет все вокруг!

Но прежде чем гул достиг высшей точки и земля вдалеке начала взрываться, краем глаза я заметил в небе что-то странное.

Как будто одна из туч резко сдвинулась с места.

— Контакт был?

— Определенно, вы не почувствовали? Тряхнуло так, что я аж чай пролила! Они справились. Слава богу!

— Осколок?

— Выбирается. Я чувствую, как он зол. Да и все внизу, кажется, уже почувствовали его каждой клеточкой.

— Бедолаги, не хотела бы я сейчас оказаться на их месте. Там сейчас как в печке — даже Иртыш, походу, испарился. Как думаете, Скалозубовы справятся? Или нам приступить к плану «Забвение»?..

— Думаю, справятся. Но на всякий случай, будем держать руку на пульсе. Подлетайте поближе, но не высовывайтесь. Пока рановато.

Земля вдалеке вспучилась и, исходя трещинами, начала приподниматься вместе с остатками зданий. Через отверстия показалось нечто серебристое, сверкающее переливами, а в следующую секунду Омск прорвало.

Сквозь смог показалась огромная полукруглая гора, обросшая светящимися жгутиками и щупальцами. Их концы напоминали лопнувшую веревку, из которой наружу вырывалась светящаяся жидкость.

Гора слегка колыхалась и, исходя волнами, издавала чудовищный гул, от которого саднило в голове, а зубы ходили на своих местах.